ВОСПОМИНАНИЯ О СТАРДАСТЕ. ПОМЫСЛИТЬ О НЕМЫСЛИМОМ
Предисловие Дэвида Бакли к юбилейному изданию альбома Ziggy Stardust, 2002

In English: bassman
перевод [в сокращении]: nightspell

«Всё современное мышление пропитано идеей помыслов о немыслимом» –

Мишель Фуко.

Бывает, что новая музыка звучит на самом деле старо. А бывает, музыка, записанная двадцать, тридцать и даже сорок лет назад до сих пор современна. Бывает, поп-звёзды не хотят довольствоваться перепевками прошлого – они дерзают помыслить о немыслимом. Их миссия – высказать доселе глубоко скрытые или подавляемые фантазии. Это и выделяло Дэвида Боуи в 70-е, это ощущение вечного поиска сделало альбомы той эры – будь то до сих пор шокирующая мегаломания Diamond Dogs или до сих пор несравненный в своей тревоге Low – определяющими для своей эпохи. И то же самое сделало пятый альбом Дэвида Боуи, вышедший 30 лет назад Ziggy Stardust, определяющим моментом в жизнях очень многих.

С Ziggy Stardust Боуи стремился в суперзвёздное будущее. Ziggy – альбом претендента в рок-звёзды, который притворяется, что уже стал одной из них. Этот изящный обман привёл к провозглашению Ziggy первым пост-модернистским поп-альбомом. Его песни несут в себе явный отпечаток рок-истории и вместе с тем повествуют о мире будущего, внеземном вторжении и андрогинности космической эры. Случилось так, что реальный и воображаемый мир, слившись воедино, чуть не раздавили Боуи в его настоящей жизни на грани рок-н-ролльного самоубийства между 1974-м и 1976-м годами, когда наркозависимость чуть не забрала его у нас. Леденящее самореализующееся пророчество почти сбылось.

Неустойчивое соотношение реальности и вымысла всегда было одной из центральных тем в творчестве Боуи. В случае с Ziggy, на Боуи повлиял опыт встречи с одним из его героев – Лу Ридом – за кулисами после концерта в 1970-м. Он полчаса беседовал с Лу, а позже подробно рассказал об этой встрече другу, который уточнил, что на самом деле он обсуждал достоинства и недостатки “Waiting For The Man” с Дагом Юлом, сменившим Лу Рида в Velvet Underground и как две капли воды похожим на оригинал. Будучи под впечатлением, Боуи начал размышлять о смысле обмана: «Именно тогда я понял, что в тот момент для меня не имело значения, был ли он настоящим или нет». Осознание того, что подделка, вымысел, притворство могут быть более «настоящими», чем первоисточник или подлинник дало ход мифу Зигги. Таким образом, Боуи/Зигги/АладдинСэйн/Худой Белый Герцог продают нам мечты о поп-иллюзии, где мы никогда не можем знать наверняка, является ли сам Боуи настоящим или не более чем тонкой подделкой, созданной затем, чтобы взволновать и потрясти нас. После того, как долгие годы рок-звёзды в джинсах пели нам о своих “настоящих” и “искренних” страстях, позиция Боуи в 1972-м была необыкновенно либеральна.

Вторым источником вдохновения для Зигги был Винс Тейлор, “французский Пресли”. Тэйлор, с которым Боуи был недолго знаком, был типичным примером рок-звезды, слетевшей с катушек и копией боуивского “прокажённого мессии”. «Он эмигрировал из Америки во Францию и стал своего рода Элвисом. Он был велик, – вспоминает Боуи в 2000-м. – И в один прекрасный вечер он решил – будучи здорово под кайфом! – распустить свою группу. Он вышел на сцену в белом балахоне и сказал "Я – Иисус Христос, и я принёс вам слово Божье!"» Сделав это, Тэйлор фактически совершил рок-н-ролльное самоубийство, и этот инцидент, засевший в воображении Боуи вызвал к жизни его собственное видение образа архетипичной обречённой рок-звезды, чей звёздный статус стал слишком велик, чтобы его смог вынести простой смертный.

Ziggy Stardust получился таким удачным потому что это концептуальный альбом, лишённый «концепции». «Мы определённо не приступали к нему с мыслью о том, что это будет, по сути, концептуальный альбом, – говорит продюсер Ziggy Кен Скотт. – Это был набор песен, которые подходили друг другу. Сейчас – да, есть одна история, проходящая через несколько треков и сцепляющая их вместе, но – это и всё – несколько треков». «Я думаю, лучшее, что я сделал – это оставил в нём недосказанность, – верно заметил Боуи. – Там не было определённой истории. Были определённые обстоятельства истории, но она не была такой полной, как обычное повествование. Единственная проблема в копировании кого-то очень хорошо всем известного состоит в том, что вы знаете о нём всё, и поэтому не можете фактически стать этим человеком. Но, благодаря тому, что Ziggy был своего рода пустым сосудом, вы могли вложить значительную часть себя в вашу собственную интерпретацию его образа».

Ziggy Stardust позволил всем нам пожить воображаемой жизнью рок-знаменитости. У некоторых эта пластинка стала звуковой дорожкой их жизней на протяжении тридцати лет. А кое в ком эти песни о вечном поиске зажгли стремление самим сделаться рок-звёздами. «Так заманчиво, так соблазнительно сыграть эту роль», – пел Боуи в 72-м, и, начиная с нуля, новое поп-здание было построено, сцена за сценой. Без Ziggy Stardust и альбомов Боуи начала 70-х, возможно, не было бы ни панка (а откуда бы взялись эти причёски?), ни Новых Романтиков, ни Брит-попа, ни Мэрлина Мэнсона. Фактически, значительная часть поп-музыки была бы немыслима, невообразима без этого альбома. «Ziggy Stardust – это, во многом, фантазия о том, чтобы быть в рок-группе, – говорит Гэри Кэмп из Spandau Ballet. – Это было именно тем местом, где я хотел быть – целая планета, иное измерение».

Боуи сказал однажды, что 21-й век начался в 1972-м. Для многих он начался в июле того года на телеканале BBC как-то в четверг вечером.

‘Hey, That’s Far Out! So You heard Him Too?’

Помимо музыки, от чего действительно бегали мурашки по спине у многих в предподростковом возрасте и что совершенно ужасало взрослую часть населения – это то, как Дэвид Боуи  выглядел в 1972-м. У армии мальчиков и девочек отвисли челюсти, когда они увидели по телеку того, кто раньше был Дэвидом Робертом Джонсом. Музыка – само собой, но именно образ вызывал восторг и трепет. Дело было не только в макияже, рыжих волосах, наряде – но эти губы, улыбка, зубы. У Боуи был облик пришельца, не поймите буквально (хотя, некоторые впечатлительные личности позже уверяли, что родом он был вовсе не из Брикстона) – пришельца на фоне культуры мэйнстримовых знаменитостей, к которым все привыкли.

Появление Боуи в Top Of The Pop’s на BBC летом 1972-го было определяющим моментом в поп-культуре. Когда он приобнял ручкой Мика Ронсона, а потом покрутил указующим перстом перед камерой («Мне нужно было позвонить кому-то, и я выбрал тебя-а-а»), это было похоже на приглашение в поп-культ.

Иэн Маккаллох – статный запевала из Echo and the Bunnymen – вспоминает, как это было с ним: «Как только я услышал “Starman” и увидел его в Top Of The Pops, я подсел. Похоже, я был первым, кто сказал это, а следом целая толпа народу стала говорить, как выступление в Top Of The Pops изменило их жизни. В 1972-м девчонки в автобусе говорили мне: «Что? Да у тебя помада?» или: «А ты девочка или мальчик?». Пока он не пробился наверх, это был кошмар. Все мои школьные товарищи говорили: «Ты видел того чувака в Top Of The Pops?» «Да он просто гомик!» А я, помню, думал: «Эх, вы – мелюзга», пока они покупали своего Элтона Джона и Yessongs, и весь прочий отстой. Я чувствовал себя крутым».

Гэри Кэмп – автор песен Spandau Ballet – вспоминает: «Я смотрел это на муниципальной квартире друга. Моя реальность с тех пор так отдалилась от того мальчишеского убежища, что весь мой путь был попыткой вернуться туда. Думаю, то же можно сказать о большей части моего поколения».

Но первое появление Боуи на ТВ фактически произошло раньше – в январе [поправка: 8 февраля] 1972-го, “живьём” в The Old Grey Whistle Test. ‘Starman’ – большой сингл – на самом деле был впервые представлен не в Top Of The Pops, а в поп-шоу конкурирующей сети, и это прекрасно помнит Марк Рили, бывший участник The Fall, а ныне – радиоведущий Лард на BBC Radio 1:

«Я впервые увидел Боуи, исполняющего “Starman” в детской телепрограмме под названием Lift Off с ведущей Айшей Браф и куклой-совой по имени Олли Бик. Кажется это было 15 июня 1972-го. Никогда не забуду момент, когда мой дружелюбный маленький приятель Олли ушёл из кадра, и там появилось… нечто со своими странными приятелями. Я был совершенно ошарашен. Моя бабушка выкрикивала оскорбления в телевизор (который она обычно берегла для передач лейбористской партии), а я сидел в шоке. Я переживал переломный момент в жизни. Знаю, это звучит смешно, но меня реально прошибло. Три недели спустя он вдруг опять возник – в Top Of The Pops – и второй раз в жизни меня пригвоздил к месту чувак в стёганом комбинезоне и красных боксёрских ботинках! Нет сомнения, что то появление Боуи в Top Of The Pops было поворотным моментом в истории британской музыки. Как Sex Pistols в Lesser Free Trade Hall в Манчестере в 1976-м – его выступление зажгло фитиль для тысяч ребят, которые стремились найти катализатор для своих жизней».

‘Don’t Tell Your Poppa Or He’ll Get Us Locked Up In Fright’

Хотя было бы преувеличением сказать, что после июля 72-го улицы Англии заполнились мужчинами в макияже, влияние Боуи, однако, было неоспоримо. «Боуи сделал людей намного сексуальнее, – сказал его друг, артист-мим Линдси Кэмп в 1974-м. – То есть, мужчины с макияжем – разве они не более сексуальны? Жаль, что из-за него женщины стали похожи на имитацию мужчин, зато он принёс гламур на улицы». «Помню, я носил стрижку, как у Боуи и был абсолютно одержим желанием стать им, – вспоминает Гэри Кэмп. – Не то, что сейчас, когда все наши нынешние поп-звёзды выглядят так же как мы, и это ужасно уныло!» «До него парни были как парни. А потом уже, если у вас не было скул и внешности и длинной шеи, вы не попадали в струю», – так понимает Иэн Маккаллох революцию стиля, которую произвёл Боуи.

Боуи не только привнёс гламур, хотя, небесам ведомо, как это было необходимо в эру джинсов, длинных волос и аутентичного рок-звучания. Он также принёс новый взгляд на мир. «Таким людям, как я, это помогло выковать индивидуальность, и новое видение помогло нам идти другим путём, говоря образно, и смотреть на всё иначе, – говорит Иэн Маккаллох. – В этом и состоял главный эффект – это несло в себе вдохновение – найти себя, а не клонировать себя».

Однако, быть фаном Боуи оказалось опасным делом. Натурал, бисексуал или гей – всё были подвержены грубому обращению со стороны совершенно непробиваемых гомофобов. «Одно из моих наименее нежных воспоминаний о том времени – это регулярные побои от Большого Шона, – говорит Марк Рили. – Он был местным фаном Slade, державшим обиду на меня из-за моей преданности “выскочке”».

Мы можем сейчас представить, как сам Дэвид Боуи чувствовал себя, когда в полном облачении Зигги занял своё место на концерте Элвиса Пресли в Madison Square Garden:

«Субботним вечером, я, одетый как Зигги, вошёл в Madison Square Garden, чтобы увидеть Элвиса. Меня едва не распяли! Спускаясь к первому ряду, я чувствовал себя полным дураком. У меня были потрясающие места, я сел, и он взглянул на меня. О, если бы взглядом можно было убить!! Я чувствовал, как Элвис просто изжаривает меня! Я всего лишь проковылял на своих каблуках, так быстро как смог, и занял своё место… но, мы чуть было не остановили концерт».

Не только Элвиса раздражали Зигги и его двойники. Все родители были в ужасе. «Не думаю, что моим маме и папе было очень приятно, что я избрал своей ролевой моделью бисексуала с красным ёжиком волос и розовым суспензорием, – говорит Марк Рили – Я понимаю, почему. Помню, когда тур "Aladdin Sane" добрался до Манчестера в июне 73-го, моя сестра, присягнувшая Боуи несколькими месяцами позже меня, ушла тайком и купила себе билет на шоу в манчестерском Free Trade Hall. Моё сердце было разбито. Ни за что моя мама не отпустила бы меня одного, ведь очевидно, что, если я поймаю взгляд Боуи (с последнего ряда самых дешёвых мест, конечно), он немедленно бросит свою гитару, взберётся на балкон и совратит меня прямо там. Даже в 1975-м моя мама заметно беспокоилась. Однажды вернувшись в свою спальню, я обнаружил, что мой драгоценный постер Боуи "в наручниках" несколько уменьшился в размерах за то время, пока меня не было. Нижняя пара дюймов (где невзначай оказалась лобковая область) была откромсана тупыми ножницами. О, мне было совсем не до смеха»

Боуи создал Зигги, а Зигги создал Дэвида Боуи. Можно доказывать, что лучшие альбомы Боуи были ещё впереди, но, нравится нам это или нет, именно эта запись более, чем какая-либо другая, будет ассоциироваться с ним. В поп-музыке вас всегда запоминают за первый прорыв. Траектория карьеры Боуи, через соул, электронику и авангард является, возможно, попыткой освободиться от этого стереотипного образа 1972-го.

«Я поражён тем, что 30 лет спустя мы всё ещё бурно обсуждаем это событие, – говорит продюсер Ziggy Кен Скотт. – Когда мы над ним работали, я не думал, что так случится. Тогда мы рассчитывали, что альбом продержится полгода. У нас и мысли не было, что по прошествии 30 лет мы всё ещё будем говорить об этом, и людям это будет интересно. На тот момент самому рок-н-роллу ещё не исполнилось столько лет, откуда нам было знать?»

Так или иначе, Зигги и его создатель Дэвид Боуи несут ответственность за большее число карьер в поп-музыке, чем вы можете себе вообразить. «Мне не хватит оставшихся лет, чтобы выдать исчерпывающий список групп и исполнителей, вдохновлённых или попавших под непосредственное влияние Боуи, – говорит Лард с Radio 1. – Легче назвать тех, кто не попал! Это Lighthouse Family… Puddle Of Mudd… Dire Straits… Bob Marley and the Wailers… и The Rutles. Но они, я думаю, просто это скрывают!»