перевод:  Alex

Дэвид выходит на сцену под гром аплодисментов. «Ребел Ребел» играет на заднем плане. Он подходит к Эллен, пожимает ей руку, танцует с ней секунд 5, потом оба садятся.

Дэвид: Как поживаешь?

Еллен: Хорошо. Как ТЫ поживаешь?

Дэвид: Очень неплохо, спасибо.

Еллен: Я так рада....ээ... как только можно быть, что ты у меня в передаче.

Дэвид: Что твой кошкин ус? Ты это пытаешься сказать?

Еллен: О, окей, я рада что твой кошкин ус. Я никогда не говорила этого раньше, но скажу.

Дэвид: Извиняюсь, я просто хотел помочь...

Еллен: Нет-нет, это хорошее выражение...

Дэвид: Это единственное выражение, которое я знаю. Я использую его абсолютно во всех случаях!

Еллен: Кошкин ус?

Дэвид: Да: «Эй, я чувствую себя, что твой кошкин ус...» (грустно смотрит в пол).

Еллен: А когда ты доволен, ты тоже можешь это сказать?

Дэвид: Ага : «Эй! Я чувствую себя, что твой кошкин ус!» (радостно улыбается). Ну, так как идет турне? (Смеется).

Еллен: Да, как идет турне? Нет, сперва я хотела поговорить о тебе и о твоей красавице-жене, потому что вы сейчас делаете промо-кампанию для... ээ... для кого вы делаете вот это? (Достает рекламные фотографии для Хилфигера).

Дэвид: Ну, они начинались как фотографии на паспорт... Но Томми Хилфигеру они так понравились, что он спросил, нельзя ли ему их использовать.

Еллен (смеется): Да, я так и подумала. Иман...

Дэвид: Знаешь, я заподозрил кое-что, когда она появилась, и привела меня в номер отеля с большой кроватью. Я подумал: "Но это же вовсе не на паспорт фотографии..."

Еллен: Но было, наверно, здОрово, нет?

Дэвид: Да, это всегда просто наслаждение, работать с собственной женой.

Еллен: О, а сколько вы с  Иман... Ведь завтра годовщина вашей свадьбы...

Дэвид: Ну... А какую ты имеешь в виду – у нас их две.

Еллен: О какой только тебе больше нравится говорить.

Дэвид: А... вторая была 6-го июня во Флоренции, в Италии, это и есть наша свадьба. Но расписались мы в Швейцарии, когда я там еще жил. Вот эта годовщина будет завтра. Просто бумажка, без друзей.

Еллен: Ага, так...

Дэвид: Ну, а после этого мы научились, как заводить друзей, и устроили настоящую свадьбу.

Еллен: Потому что, ведь когда имеешь друзей, то получаешь подарки.

Дэвид: Да, замечательная идея. Моя мама учила меня так делать: заводишь друзей, получаешь подарки.

Еллен: Так завтра вы празднуете или нет?

Дэвид: Нет, 6-го июня – эта дата лучше. Мы вместе уже четырнадцать лет. Четырнадцать лет...

Еллен: Ух ты...

Дэвид: Да. Это долгий срок.

Еллен: И у вас маленький ребенок, так?

Дэвид: Да, у нас замечательный ребенок – Александрия. Мы ее зовем Лекси. Ей три годя 8 месяцев. (изображает Лекси): «Мне четыре!» Нет, дорогая, тебе три года и восемь месяцев. «Мне ЧЕТЫРЕ!» Тебе почти четыре. «О!..» И так далее... Это было мое лицедейство.

Еллен: Оно было замечательно.

Дэвид: Мне изобразить Марселя Марсо?

Еллен: Ну, ты же собирался быть мимом, я слыхала.

Дэвид: Эээ... ну... я... Примерно в 17 лет я осознал, что я – мим, заточенный в мужском теле. Хотя об этом так неудобно говорить. В Америке о мимах говорить неудобно, потому что вас убьют клоуны, верно?

Еллен (смеется): Да, но есть же хорошие мимы. Ты был бы, наверное, хорошим мимом.

Дэвид: Ну, это была такая революционная труппа, в которую я входил, потому что они говорили...

Еллен: Но тогда ведь это не мимы...

Дэвид: Верно, поэтому они и были такими революционными.

Еллен: Подожди-ка, ты ведь еще собирался стать монахом?

Дэвид: Да, в один прекрасный день, когда мне было около 18-ти, я осознал, что я – монах, заточенный в теле мима! (Смеется и строит рожи). Понимаешь, я был так молод и простодушен, мне так нравился в то время дзен-буддизм – я думал: «вот оно, спасение» (улыбается и качает головой). После этого у меня были периоды ницшеанства, сатанизма, христианства... лепки горшков... а закончил я пением. Это была долгая дорога. (Смеется и тыкает пальцем в Еллен): Вот, а теперь спрашивай меня о турне.

Еллен (смеется): Окей.

Дэвид: Дай-ка я тебе расскажу кое-что об этом турне. За нами всю дорогу следует кролик. Большой розовый кролик, и он... оно... всегда стоит впереди. И я подумал, эй, настоящий огромный кролик, понимаешь, я подумал: «Эй, это же рок-н-ролл, подумаешь – кролик пять футов три дюйма». А потом мы сели в самолет, и кролик тоже был в самолете! По-прежнему в костюме! (Смеется.) Я вовсе тебя не разыгрываю!

Еллен (берет чашку Дэвида и нюхает, качая головой): Знаешь, я тебя встречаю впервые в жизни, но ты сейчас обдолбан, что твой кошкин ус. (Смеется, треплет Дэвида по коленке). Эй, я тебя люблю!