ПРИЗНАНИЯ ВИНИЛОВОГО ДЖАНКИ.
Дэвид Боуи открывает свой шкаф с пластинками   

перевод: Alex

«По-настоящему систематизированный список моих любимых альбомов я создать совершенно не в состоянии. Кроме того, у меня их всего-навсего 2.500... Как насчет такого метода: я просматриваю альбомы и помечаю все те, которые были для меня настолько важны, что я потом купил их на си-ди или еще куплю. Так что я буду просто снимать с полки альбомы вслепую, и если это что-нибудь само собой разумеющееся («Сержант Пеппер» или Нирвана), то буду их ставить обратно, пока не наткнусь на что-нибудь поинтереснее. Большинство пластинок из моей коллекции стоят на полке и у любого другого. Но, с другой стороны, у меня столько блюзовых и ритм-энд-блюзовых альбомов, что полный их список заинтересует разве что полного фрика. Окей, так что – никаких правил. Посмотрим, что выйдет. Примерно половина из нижеперечисленных альбомов стоит у меня теперь и на си-ди-полках. Но некоторые теперь просто не достать, например, Джона Ли Хукера или „The Red Flower of Tachai Blossoms Everywhere“. Я сделал единственно возможное: сам переписал их на сд, скопировал обложки, уменьшил их и, таким образом, смастерил себе относительно сносную замену оригиналов. Если вам попадется в руки один из этих альбомов, могу вам гарантировать занимательный вечер и новый круг друзей... Хотя ваши старые друзья, возможно, сочтут вас чокнутыми. Так что вот вам, совершенно неотсортированные 25 альбомов, которые изменят вашу репутацию.

1. The Last Poets – The Last Poets (1970, Douglas)

Одна из первых ласточек рэпа. Высокая манера рассказа и неудержимый гнев создают одну из самых политических пластинок, какие когда-либо показывались в чартах «Биллборда». И, раз уж заговорили о рэпе, я бы порекомендовал вам еще сборник 74-го года, „The Revolution Will Not Be Televised“ (на лэйбле Flying Dutchman). На нем представлены лучшие работы замечательного Джил Скотт-Херона [Gil Scott-Heron].

2. Shipbuilding – Robert Wyatt (1982, Rough Trade)

Не альбом, максисингл. Но винил. Хорошо продуманная и необычно трогательная песня, в создании которой участвовал Элвис Костелло. Но именно интерпретация Вайатта – то, что надо. Просто душераздирающе. Превращает даже крутых мужиков во всхлипывающих девочек.

3. The Fabulous Little Richard – Little Richard (1959, Specialty)

Совсем нетипичные записи, сделанные Литтл Ричардом на своих первых сессиях для „Спешиалти“, в основном 1955 год. Эту пластинку мне когда-то очень дешево продала Джейн Грин – к ней я еще вернусь.

4. Music For 18 Musicians – Steve Reich (1978, ECM)

Купил в Нью-Йорке. Балинезийская гамелан-музыка, переодетая в минимализм. Я видел их в конце 70-х в Нью-Йорке вживую. Просто белые рубашки и черные штаны.  И поскольку я сам как раз закончил турне в белой рубашке и черных штанах, то я, конечно, сразу врубился в большой талант и замечательных вкус Райха. Обворожительно.

5. The Velvet Underground & Nico – The Velvet Underground (1967, Verre)

Мне ее привез из Нью Йорка Кен Питт, мой тогдашний менеджер. Питт получил доступ в «Фэктори» после одной промоушн-работы. Уорхол дал ему этот пробный отпечаток (без обложки – он у меня до сих пор хранится; даже лэйбла нет, только маленькая наклейка с именем Уорхола) и сказал: «Ты торчишь от всяких странных вещей – посмотрим, как тебе вот это понравится». Я счел «вот это» лучшей группой на свете. В декабре того года я распустил свою группу, Базз, но не раньше, чем (по моему настоянию) мы исполнили на нашем последнем концерте „I’m Waiting For The Man“. Как ни забавно, но это не только был самый первый кавер Вельветс, но я его сделал до того, как вышла сама песня – вот это я называю самой сутью модовской философии.

6. Tupelo Blues – John Lee Hooker (1962, Rivertide)

В 1963-м я работал в одном лондонском рекламном агентстве. Мой непосредственный начальник, Йэн, был крутым чуваком – модернистом с прической под Джерри Миллигана и в челси-бутсах. Он поощрял мое пристрастие к музыке и регулярно отправлял меня в „Doebell’s Jazz’’, пластиночный магазинчик на Чаринг-Кросс-роуд. При этом он знал, что я исчезну там с утра и до после обеда. В этом магазинчике я открыл первый альбом Дилана. Йэн как-то послал меня тутда купить ему пластинку Джона Ли Хукера и посоветовал мне купить ее и для себя, потому что она просто замечательна. Через пару недель мой друг Джордж Андервуд и я переименовали нашу маленькую ритм-энд-блюзовую группку в «Хукер-Бразерз» и зачислили в свой репертуар как Хукеровскую «Tupelo», так и Дилановскую версию „The House of the Rising Sun“. Мы добавили к этой версии ударные и считали сие невероятным музыкальным достижением. Ничего удивительного, что мы были убиты горем, когда Энималз выпустили свою версию „The House of the Rising Sun“, ставшую гигантским хитом. На заметку: мы сыграли эту вещь только два раза в крошечных клубах к югу от Темзы для публики приблизительно человек в 40. Никто из этих людей в состав Энималз не входил. Так что они у нас ее все же не украли.

7. Blues, Rags and Hollers – Koerner, Ray and Glover (1963, Electra)

Тоже купил в «Doebell’s». «Спайдер» Джо Кернер повлиял и на Дилана. Они оба играли в барах Динкитауна, в университетском квартале художников в Миннесоте. Кернер с друзьями разгромили все эти худосочные фолки-трио, вроде «Кингстон-трио» или «Питер, Пол и Дингсда» и продемонстрировали, как надо рассказывать эту историю. И сдесь же я впервые услышал 12-струнную гитару.

8. The Apollo Theatre Presents: In Person – James Brown (1963, King)

Мой старый школьный друг Джофф МакКормак как-то после полудня пришел ко мне домой с этой пластинкой и сказал, задыхаясь и дрожа от волнения: «Такого ты еще никогда не слышал, за всю твою жизнь ни разу!». Через несколько часов я заскочил к Джейн Грин. Две песни с этого альбома, „Try me“ и „Lost Someone“ вдохновили Зиггину „Rock’n’Roll Suicide“. Выступление Джеймса Брауна в «Аполло» для меня еще и сегодня – один из самых зажигательных живых альбомов. С того момента у соула появился неоспоримый король.

9. Forces of Victory – Lindon Kwesi Johnson (1979, Mango)

Карибско-британский вклад в рэп. Стихи этого человека принадлежат к числу самых трогательных, какие только можно услышать в популярной музыке. Хотя бы уже только одна эта безумно печальная песня – „Sonny’s Lettah (Anti-Sus Poem)“ оправдывает цену. И, хотя она не спета, но скорее рассказана под аккомпанемент замечательной группы, это – несомненно, одна из самых важных регги-пластинок всех времен. Я недавно подарил свой экземпляр Мос Деф, в чьем стиле я услышал связь с Джонсоном. Я думал, что у меня этот альбом уже давным-давно есть на сд. Но, черт-дери, у меня его нет! Теперь я его везде разыскиваю.

10. The Red Flower of Tachai Blossoms Everywhere – Various artists (1972, China Record Company)

Ну как же может не нравиться пластинка, на которой стоят такие названия, как „Delivering Public-Grane To The State“ или „Galloping Across The Grasslands“ (под нее только галопом и скакать). Слушается, может, как ауттэйки с альбома Брайана Ино, но это замечательные экземпляры фолкообразной музыки, сыгранной на традиционных инструментах. Я купил себе в Берлине в 70-х годах 20 десятидюймовых пластинок этого жанра на ярмарке китайских гравюр. Обложка гордо изображает невероятно современно выглядящую плотину – подозреваю, меньше, но очень похожую на ту, что сейчас затопила сотни деревень по обе стороны Янцзы. Тем не менее: милые пастельные тона и роскошные золотые иероглифы.

11. Banana Moon – Daevid Allen (1971, Carolin/ Virgin)

Возможно – только возможно! – эта пластинка содержит зачатки глэм-рока. По крайней мере, я переслушал ее сегодня утром и был поражен в самую пятку, потому что первый трэк звучит, что твои Брайан Ферри и Спайдеры с Марса (наконец-то вместе!) – за два года до «официального», так сказать, изобретения глэм-рока вышеупомянутыми личностями. Но что несомненно, так это то, что Аллен и его коллега Роберт Уайатт оказали со своей многосторонней группой Софт Машин огромное влияние на весь наиболее утонченный срез поп-музыки. «Banana Moon» был переходным соло-альбомом Аллена до того как он собрал это сумасшедшее объединение под названием Гонг. Уайатт тоже начал долгую соло-карьеру, и между делом работал с экс-Рокси Ино.

12. Jacques Brel Is Alive And Well And Living In Paris – Cast album (1968, CBS)

В середине 60-х у меня был роман с одной замечательной певицей-композитором, которая до этого была подругой Скотта Уокера. Его музыка – к великой моей досаде – играла в ее квартире день и ночь. К сожалению, мы расстались и потеряли друг друга из виду, но мне осталась в наследство глубокая любовь к Скотту Уокеру. На одном из своих ранних альбомов у него были, среди прочего, и каверы шансонов Жака Бреля. Этого было достаточно, чтобы загнать меня в нью-йоркский театр, где шла вышеназванная постановка. И я был вне себя от восторга. Как минимум к тому моменту, как труппа – под руководством бруклинца Морта Шумана, переводчика Бреля,  – добралась до гениальной песни, в которой солдаты строятся в очередь за своей порцией сифилиса («Следующий»). Через Жака Бреля я открыл для себя французский шансон – что было равнозначно откровению. В нем имелась популярная форма песни, в которой использовались стихи Сартра, Кокто, Верлена и Бодлера. И эти песни любила самая широкая публика. И, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО ЕЖИТЬСЯ ОТ СТРАХА!!!

13. The Electrosonics: Electronic Music – Tom Dissevelt (1960, Vendor Philips)

Это была одна из тех странных пластинок, которой лэйблы хотели продемонстрировать преимущества только что изобретенного стерео. В данном случае «Филипс» выбрал даже двух настоящих новаторов, голландцев Тома Диссевельта и Кида Балтана. В качестве исследователей звука их можно поставить рядом с Эннио Мориконе, только они чаще повторяются. Сделать сурраунд-микс этого абсурда – вот это было бы круто. Текст на обложке, среди прочего, сообщает нам, что «шимпанзе рисуют картины, а гориллы пишут тексты». Очень странно.

14. The 5000 Spirits Or The Layers Of The Onion – The Incredible String Band (1967, Hannibal)

Окей, вот пластинка с триповой обложкой. Повсюду цвета, настоящий пир для глаз, созданный, подозреваю, группой художников под названием „The Fool“. Эта музыка годами словно была заморожена в капсуле времени, но мы с удовольствием обнаруживаем, что эта странная смесь из ближневосточной и кельстской музыки на удивление хорошо сохранилась. В 60-х она была непременной и обязательной частью всех летних фестивалей. Мы с Марком Боланом из Ти.Рекс, во всяком случае, были большими ее почитателями.

15. Ten Songs By Tucker Zimmermann – Tucker Zimmermann (1969, Regal Zonophone/ EMI)

Вот это незатейливое название. По моему мнению, этот парень слишком компетентен для фолка. Диплом по музыкальной теории и композиции, государственная стипендия, учился у композитора Генри Ордендонка, и после всего этого хочет быть просто Диланом. Разбазаривание таланта? Ни в коем случае. Если МЕНЯ, конечно, спрашивать. Мне всегда казались эти честные, гневные песни очень убедительными, и я не раз задавался вопросом, что с ним стало. Такер – американец, и был одним из первых артистов, которого опекал мой друг и сопродюсер Тони Висконти (он тоже американец), после того как они познакомились в Лондоне. Есть ли здесь какая-то связь? Кто знает. Ах да, у него имеется вебсайт. Загляните туда. А живет он в Бельгии.

16. Four Last Songs (Strauss) – Gundala Janowitz (1973, DGG)

Это альбом, который я регулярно дарю друзьям и знакомым, как дарят какую-нибудь особенную книгу. Элианор Штебер и Лиза делла Каза тоже интерпретируют эти монументальные вещи очень хорошо, но то, как Яновитц поет «Последние Четыре Песни», это просто трансцендентально. Исполненная боли любовь к жизни, которая постепенно подходит к концу. Я не знаю другой музыки, другого исполнения, вообще ничего, что трогало бы меня больше, чем это.

17. The Ascension – Glenn Branca (1981, 99Rеcords)

Купил в Цюрихе, совершенно спонтанно: меня привлекла обложка. Ее сделал Роберт Лонго, и это – лучшая обложка 80-х (кое-кто, конечно, скажет: «О боже, только не 80-е»). Таинственно в религиозном смысле; такая одетая под Манглера ренессанс-паранойя. А внутри... Ну, то, что вначале звучит диссонансом, раскрывается потом как игра с обертонами многослойно звучащих гитар. Конечно, не особо минималистски: в отличие от Ла Монте Янга, Бранка использует в своих работах, написанных в рамках гармонической системы, обертоны, создающиеся дрожанием гитарных струн. Электрически усиленный и одновременно воспроизведенный множеством гитар, возникает эффект, напоминающий гудение тибетских монахов, только гораздо громче. Двумя ключевыми фигурами в группе Бранки были будущий композитор Дэвид Розенблум (его замечательный „Souls of Chaos“ 1984 года) и Ли Ранальдо, который позднее основал Соник Юф вместе с Ферстоном Муром [David Rosenbloom, Lee Ranaldo, Thurston Moore, Sonic Youth]. С течением времени Бранка становился все громче и сложнее, но его манифест здесь, на заглавном трэке этой пластинки, уже почти окончателен.

18. The Madcap Laughs – Syd Barrett (1970 Harvest/ EMI)

Для большинства нас, фэнов постарше, Сид всегда будет частью Пинк Флойд. То есть, он конечно создал этот альбом в очень хрупком психическом состоянии, почти вне контроля, и все такое, но Малколм Джонс, один из его тогдашних продюсеров, это опровергает. Я настроен его поддержать – в конце концов, он там присутствовал. Самая лучшая вещь для меня, это „Dark Globe“ – полная боли и одновременно великолепно безумная.

19. Black Angels – George Crumb (1972, CRJ)

Куплена в середине 70-х в Нью-Йорке. Подозреваю, это одна из немногих симфонических вещей, вдохновленных войной во Вьетнаме. Но это так же исследование духовного вырождения. Я впервые услышал эту вещь в самой мрачной фазе моих личных 70-х, и она меня испугала чуть не до смерти. Тогда Крам был одним из немногих новых композиторов, и «Черные Ангелы» – одной из самых хаотических его вещей. Я и сегодня еще не могу ее слушать без того, чтобы меня не начинали одолевать мрачные предчувствия. Местами это просто-таки звучит, как музыка дьявола.

20. Funky Kingston – Toots & The Maytals (1973 Dragon)

Если вы – регги-фэн, то у вас, конечно, есть эта пластинка. Тутс зацепил меня своей „Pressure Drop“ из саундтрека к „The Harder They Come“ 1973 года, а потом вышел этот по-настоящему фанковый альбом. Я тогда жил неподалеку от великосветской Чейн-Уок в Лондоне, и соседи впервые в жизни пожаловались на шум, когда я начал проигрывать свои пластинки: вот эта самая была как раз за это в ответе. Претендует на звание «изобретателя регги», кстати. Мило сказано, Тутс.

21. Delusion of the Fury – Harry Partch (1971, Columbia)

Купил ее в Лондоне, в HMV на Оксфорд-стрит. С трудом припоминаю, когда я впервые услышал об этом типе. Думаю, меня на него натолкнул мой продюсер Тони Висконти. Партч был совершенно сумасшедшим, был даже какое-то время бродягой, а потом начал мастерить разные безумные инструменты. (Когда вы последний раз видели кого-нибудь, играющего на блобое? Или евкацвете? Или на «военных останках», задаюсь я вопросом?) А потом – с 30-х и по самые 70-е  он написал удивительнейшие вещи для своей коллекции инструментов: темы простирались от мифологии до его поездок на метро во времена Великой Депрессии. «Delusion...» дает наилучшее представление о его эскападах. Иногда пугающе, иногда по-настоящему роково. И тем, что он искал свои пути вне мэйнстрима, он показал дорогу людям, вроде Терри Рили и Ла Монте Янга.

22. Oh Yeah – Charles Mingus (1961, Atlantic)

В начале 60-х самым большим универмагом в моем родном британском городишке Бромли [в то время – пригород, сейчас квартал Лондона. – прим.перев.] был Medhursts. На предмет моды его вскоре побили соседи-конкурренты, у которых можно было купить мебель в скандинавском стиле. Но в чем Medhursts был непревзойденным королем, так это в своей коллекции записей, его отдел пластинок был просто фантастическим: им управляла величественная «супружеская» пара – Джимми и Чарльз. Не существовало ни одного американского издания, которого бы у них не было, или которого они не могли бы заказать. Хиповее не было пластиночных лавок даже в самом Лондоне. Если бы не этот отдел, мне бы просто пришлось сидеть на диете, что касается музыки. Я приглянулся Джейн Грин, продавщице, так что когда бы я ни появлялся – практически, каждый день после школы – она запускала меня в «кабину прослушивания» и разрешала слушать пластинки, сколько душе угодно –  до самого закрытия магазина в пол-шестого. Временами она присоединялась ко мне в этой кабинке, и мы обнимались там под звуки Рэя Чарльза или Эдди Кокрэна. Весьма возбуждающе, особенно если учесть, что мне было 14, а ей – уже 17. Моя первая взрослая женщина. Чарльз всегда продавал мне все по сниженным ценам, так что за два-три года регулярной закупки в этом отделе я смог собрать отличную коллекцию. Счастливые дни. Джимми порекомендовал мне этот альбом Мингуса в 1961 году. Мой первоначальный экземпляр от Medhurst я потерял, но каждый раз, как появлялось переиздание, я покупал его. На этом альбоме имеется вещица с предательским названием „Wham Bam Thank You Mam“. На этой же пластинке я открыл для себя Роланда Керка [Roland Kirk].

23. Le Sacre de Printemps – Igor Stravinsky (1960, Atlantic)

Глаз покупает вместе с ухом – и это пример. В конце 50-х Вулвортс выпустил дешевую серию классики на своем собственном лэйбле – „Music For Plesure“. Я увидел этот альбом на полке, и был так загипнотизирован обложкой – фотографией горы (Эйерз-Рок в Австралии, как потом оказалось), что просто не мог устоять. С помощью – в то время безмерно просветляющих – примечаний на обороте конверта, я мог в воображении придумывать свой собственный танец к этой фантастической музыке. Остинато-тема для четырех туб не уступает по силе никакому рок-риффу. Незадолго до этого в моей – коротенькой тогда еще – жизни я купил себе «Планеты» Густава Хольста. Меня к этому подтолкнула гениальная сайнс-фикш-серия под названием „The Quatermass Experiment“, которая шла по Би-би-си. Я подсматривал ее из-за дивана, пока мои родители пребывали в уверенности, будто я уже сплю. После каждой серии я крался к себе в комнату, оцепенев от страха, до такой степени ужасными казались мне события на экране. Лейтвомтивом был «Марс, повелитель войны» Хольста: с тех пор мне известно, что классическая музыка ни в коем разе не скучна.

24. The Fugs – The Fugs (1966, ESP)

Примечания принадлежали перу Аллена Гинзберга и содержали бессмертные и пророческие строчки: «Кто по другую сторону? Люди, думающие, что мы – плохи. По другую сторону? Нет, давайте не будем делать из этого войны, мы все погибнем, мы все будем страдать, пока не выйдем за Дверь Войны.» В актах ФБР они значились как „The Fags“ [«педики» – прим.перев.]. В текстуальном смысле они, несомненно, были одной из самых взрывных групп, когда-либо существовавших. Не самые лучшие музыканты, но панк до корней волос. Тули Купферберг только что выпустил альбом вместе с Эдом Сандерзом, автором и перформером Фагз. Тули сейчас 80 лет.

25. The Glory (????) OF Human Voice – Florence Foster Jenkins (1962, RCA)

С середины до конца 70-х собиратель искусства и людей Норман Фишер устраивал самые безумные вечеринки во всем Нью-Йорке. Весь авангард и все, кто им себя считал, стекались в его крошечную квартиру, просто потому что Норман был магнитом. Харизматичный, необыкновенно занимательный, он блистательно знакомил нужных людей с ненужными. Его музыкальный вкус был так же вопиющ, как и он сам. Две из его рекомендаций остались со мной до сих пор. Во-первых, „Radio Tower“ – первый радио-мюзикл Гордона Дженкинса (он не родственник Флоренс), а во-вторых – «The Glory (????) OF Human Voice». Мадам Дженкинс была богатой интриганкой и любила оперу. И имела самый невыносимый голос в музыкальной истории. Только не знала об этом. Один – два раза в год, она осчастливливала нью-йоркское общество этим своим чудовищным голосом: частные вечера для избранных в Ритц-Карлтон. Билеты стоили состояния, настолько популярными были эти вечера. Чтобы удовлетворить спрос, мадам в конце концов сняла Карнеги-Холл и устроила там концерт – это было в 1944-м. Все и вся пришли туда – включая Ноеля Коварда, и в едва сдерживаемой истерике рванули к своим местам. Мадам испускала трели, меняла через каждые два номера костюмы, а когда в песне „Clavelitos“ она подчеркнула каденции, бросив в публику розовые лепестки, то взвинтилась до такой степени, что и сама корзинка полетела в одного ликующего фэна.

Да убоитесь вы. Да убоитесь зело.»