ТЕЛЕИНТЕРВЬЮ    
перевод:  Alex 

Ведущая 1: Давай поговорим об этом альбоме, „hours...“, он ведь возник необычным путем. Потому что он первоначально был саунд-трэком к «Ноумэд Соул», так?

Дэвид: «Ноумэд Соул» – это игра, которую разработали французы, а французы вовсе не славятся своими играми, так что мы не знали, что из этого выйдет, но рецензии в настоящий момент – в интернете – таковы, что ее, возможно, назовут игрой года.

– Замечательно.

– Да, отлично сработали, французы. Это очень изощренная, очень сложная работа – просто фантастическая, мне очень понравилось работать над этой игрой. Мои песни были предназначены придать игре эмоциональную окраску, но они хороши и сами по себе, в виде альбома. Их так здорово играть на сцене, и мы сыграем вам многие из них сегодня... Ну и еще пару раз.

– В игре полно стриптизерш...

– Ну, она же французкая! Это же реальные люди, это же не американцы. Я имею в виду, секс изображен в ней так же, как и все другие стороны жизни, как тому и следует быть. (Голосом Махыра, с турецким акцентом): «Ай кисс ю. Ай лайк секс. Ай инвитат ю!» Здесь знает кто-нибудь Махыра?... Да! (Кто-то из аудитории откликается). Это такой турецкий парень, у которого имеется сайт в интернете, и этот сайт открывается фразой «Ай эм Махыр. Ай кисс ю.» А за сим он ищет английских девушек, которые бы пришли к нему домой. Этот сайт стал таким популярным в интернете, что я тут даже как-то увидел бегущей строкой на одной из реклам на Таймс-сквер: «АЙ КИСС Ю!»

– А он сам что поделывает?

– До него так и не дошло, какую бучу он вызвал, и что сотни людей создали свои зеркальные сайты, или сайты-посвящения, и что они там переделывают его фотографии. (Смеется)

– Что я сочла особенно интересным, когда присмотрелась к основной концепции этой игры... Я хочу сказать, основная концепция – это же виртуальная реинкарнация.

– Самый интересный аспект – для меня – в том, что вы не только можете получить там собственную квартиру, но можете даже ходить за покупками, заходить в супермаркеты, в пластиночные магазины. Меня не особо волнует сама игра, я просто живу в этом городе.

– Понимаю...

– Город достаточно велик. Но главное, вы можете даже виртуально сходить в туалет (истерически хохочет). Это просто неслыханно, я не встречал ни одной другой такой игры.

– А покурить виртуально тоже можно?

– Можно виртуально сделать все, что угодно. Город такой большой... Ах да, и виртуальным сексом тоже можно заняться... ну, до определенной степени...

– Ага...

– Город такой огромный. Создатели игры говорили мне, что вам потребуется не меньше 200 часов, чтобы полностью облазить только сам город. Это не просто игра, это атмосфера города. Невероятно.

– Потрясно. Но как насчет перспективы виртуальной реинкарнации? У вас ведь их было так много в вашей карьере, я имею в виду – Зигги, СинВайтДьюк, и все остальные...

– Мдаа... Ох... (подражая дурацкому голосу, читающему за кадром какого-нибудь био):  Я же хамелеон рока, ю ноу. Самосоздание – вот мой миддл нэйм. Потому что вы же знаете мой девиз: ч-ч-ч-чейнджиз... (корчит ужасную рожу)...(публика заходится в конвульсиях.)

– Я задалась вопросом, уж не хотите ли вы временами  попробовать на прочность вашу выживаемость? (survival skills).

– Ох, давай, не будь глупенькой... Все это всего лишь создание персонажей и представление этих персонажей на сцене. Я просто очень забавлялся, дурачась с самим понятием личности (persona), которое меня всегда интересовало. Так же как мне всегда было интересно снабдить песни, которые я пишу, особой атмосферой, а не просто исполнять их в виде прямой передачи, как бы лично от себя. Мне всегда нравилось создавать своего рода психологическую среду для каждого данного альбома. Кстати, все меньше и меньше, со временем. То есть, Outside -альбом был начинен персонажами, но большинство альбомов 90-х – это прямые (strаight ahead) сонграйтерские альбомы.

– А этот?

– Этот – гораздо более традиционный в том, как я составлял песни вместе и как я их писал. Заранее отделанные. Не было никаких экспериментов в студии. Вот почему они похожи на песни, которые я писал раньше – я использовал вполне обычную песенную структуру. Но и так работать мне тоже нравится.

– Говоря о персонажах.  Многие люди думают, что этот альбом – автобиографический, но это ведь не так?...

– Нет-нет-нет, совсем нет. Он рассказан с позиции некоего человека моего поколения, оглядывающегося на свою жизнь, которая не сложилась так, как он надеялся. Много шансов было упущено, многие возможности прошли мимо него, а также люди, с которыми ему, возможно следовало бы жить, но не получилось. Так что в его жизни много горечи и боли... С другой стороны... (почему-то нервно хихикает ДБ, хотя речь идет вовсе не о нем).

– С другой стороны вы сами, конечно, совершенно счастливы...

– Да, звучит, возможно, нагловато, но мне очень повезло, мне страшно прифартило, особенно в последние 10 – 15 лет. Моя жизнь сложилась невероятно хорошо и удачно и удовлетворяюще. И я до сих пор влюблен, и... Эй, что ЕЩЕ я могу сказать?.. (аплодисменты).

– Замечательно.

Ведущая 2: Я тут стояла и терпеливо слушала... (Все ржут, включая Дэвида.) ... и все это ужасно интересно. Но вы сказали о сожалениях и об оглядках назад, и я подумала... „Thurthday’s Child“, видео-клип, он такой интересный, вы ведь...

Дэвид: Да, я знаю, персонаж этой песни... Это почти что лейтмотив [crux] всего альбома... Есть ощущение грубокой грусти в этом персонаже; он смотрит на женщину, с которой он живет, но которую, возможно, не любит [точнее, исходя из Боуиевских определений, – в которую не влюблен „not in love with“. – прим.перев.], но она – замечательная женщина, она его поддерживает, и они зависят друг от друга, но это не любовь, на самом деле, понимаете?.. Потому что... понимаете, они просто нашли друг друга и делят друг с другом жизнь...

– Что объясняет отражение в зеркале...

– Его прежнее «Я», оглядывающееся на его подругу, с которой он жил, когда он был очень-очень молод,  но он был глуп и разрушил их отношения, и вот он думает: «Боже, как все могло бы быть по-другому, если бы я остался с той девушкой.»

–  Здесь много «если бы».

–  Да, очень много «Чтобы было, если бы», верно.

–  Я подумала, уж не ваш ли он Дориан Грей?..

–  Э-э... Все они мои Дорианы Греи в каком-то смысле. Я имею в виду, если бы я не писал музыку, то наверняка писал бы новеллы или рассказы, потому что именно это как раз и привлекает меня в самом написании – создание персонажей. Мне это страшно нравится.

– Теперь мы перейдем к вопросам из зала, потому что у нас тут сегодня аудитория, просто умирающая от желания задать вам вопрос. Вот здесь, рядом со мной, как тебя зовут? 

[девушка лет 17-ти называется чем-то вроде Марифии или Марибии; ее вопрос, чрезвычайно многоумный]:

– Ваш метод написания часто отдает предпочтение случаю и созданию песен, скажем в кавычках, «не личных»...

– Да...

– ... но с другой стороны в вашей работе и много такого, что предполагает гораздо более личностный, интроспективный взгляд...

– Да...

– Я задаюсь вопросом, почему вы так парадоксальны? Является ли это для вас самого парадоксом?.. [...“и гений, парадоксов друг“... девушка наверняка собирается стать музыкальным критиком. – прим.перев.]

– Думаю потому, что моим выбором всегда была музыка и одновременно написание песен, я никогда не покупался на идею художника, выражающего самого себя или то, что он, лично, чувствует. Что меня вдохновляет в процессе, так это создание миров, которые не обязательно существуют в моей сфере, но (обращаясь к Ведущей 1), как вы сказали раньше, – вот именно – «что бы было, если бы». Это во многом вопрос о том, когда ты берешь тонкую, едва уловимую [thin, slim] сюжетную линию и начинаешь ее развивать, создавая мир, которого до этого не существовало. Но, думаю, мое воспитание и мой интерес к живописи всегда толкают меня – в прямо противоположную! – сторону отыскания моего внутреннего образа, того, как я думаю. [finding more things out about the interior of how I think.]

– Ужасно интересно!

– Много подсознательного вылезает в живописи. Гораздо больше. (Обращаясь к Ведущей 2): Извините, а что у вас такое на татуировке?..

Ведущая 2 (показывая плечо): Это „Unknown Pleasures“ Джой Дивижн. Обложка этого альбома.

Дэвид: Ааа!...

Ведущая 2 (передразнивая его): Аааа! Звучит знакомо?

– Да, да, очень хорошо, просто замечательно.

– Спасибо. Если вы теперь взглянете на монитор... Мы встретили на улицах Монреаля нескольких ваших фэнов...

– Я тоже (хихикает)...

– О, правда?.. Так вот, у них есть вопрос. Покажите его в монитор, пожалуйста...

– Привет, Дэвид, я – Тревор (не Болдер. – прим.перев.:)), и я совершенно восхищен тем, как вы продвигали музыкальную индустрию своей музыкой и тем, что вы сделали в соавторстве, потому что вплоть до сегодняшнего дня все что вы сделали – это великая, великая работа. И меня интересует ваше впечатление – ваше мнение – о том, какой была бы музыка Джона Леннона сегодня, если бы он был жив и делал музыку.

– (Ведущая): Интересно!

– (Дэвид): Боже, что за замечательный вопрос! Действительно хороший вопрос, правда? Я поражен, почему до сих пор никто не взял Джон Ленноновскую музыку и не проделал с ней именно этого – не поместил ее в современный музыкальный контекст. Думаю, он сам был бы абсолютно в восторге от того, как люди работают в наши дни. Он всегда был на передовой. Его так восхищали все эти идеи – о фрагментарности, о разрезании (cutting up) вещей на кусочки и собирании их обратно [в другом порядке.] У него всегда был... Я хочу сказать, он повлиял на меня очень сильно. Он был не только учителем и кумиром для меня (mentor & idol), но я имел честь также быть его другом, так что я очень много позаимствовал из Джоновского образа мыслей – и по-прежнему разделяю его, потому что... Думаю, мы оба имели за плечами тот же бэкграунд – живопись и все такое...  И нас не пугало аутсайдерство или авангард или то, что происходит на периферии общества. Во мне находили сильнейший отклик его метод работы и его мысли о том, как устроено все кругом и о том, как оно должно быть – или может быть – устроено. Думаю, он просто окунулся бы с головой в процесс [современной работы]... Он был бы до сих пор очень активен, он до сих пор был бы бойцом, потому что он был абсолютно замечателен (quite brilliant).

Ведущая 2: У нас здесь есть еще один вопрос (очень много вопросов сегодня), и это вопрос из интернета, от парня, которого зовут Стив,ему 20 лет и он учится на художника.

– Стив?.. Люди в интернете используют имена, вроде Блокхэд-Грин (Тупица-Новичок) или что-то в этом роде. Никто не зовет себя просто «Стив».

– А какое у вас прозвище в интернете?

– Я вам не скажу.

– Так нечестно!

– У меня их несколько.

– Правда?

– Да, несколько...

– Ну хотя бы  подскажите. Можете нам намекнуть?

– Эээ... «Парень». (Изображает какое-то двусмысленное вихляние (по-видимому, матросское ;)). Все ржут.)

– «Парень»! Ну и ну... А вы не пробовали назваться просто Дэвидом Боуи, и чтобы несколько людей знали, что это действительно вы?

– Никто никогда не верит. (Смеется.) «Эй, это действительно я!» «Нет, не ты.»

– Но ведь вам можно задать заковыристый вопрос, на который вы бы не смогли ответить, если бы не были Дэвидом Боуи.

– Вообще-то, у меня в чат-руме на – (рекламным басом) дэвидбоуи-дот-ком  – есть прозвище, и все знают, что это я, так что...

– Окей, короче, фэны знают. Возвращаясь к Стиву, если это его настоящее имя...

– Может быть, его настоящее имя Тупица...

– Возможно, но здесь он назвался Стивом. Кстати, у него интересный вопрос; он говорит, что вы спонсировали выставку под названием «Сенсация»...

– Да-да...

– ... и она вызвала много споров. Так вот, его вопрос: «Чем, по вашему мнению, современный художник может шокировать?»

– Видите ли, современному визуальному художнику – или художнику, работающему в области пластического искусства – в настоящее время вообще очень трудно кого-то шокировать, потому что, честно говоря, публике в основном наплевать. Любопытно: самая лучшая вещь, которая только могла произойти с выставкой «Сенсация», произошла, когда мэр Нью-Йорка поднял вокруг нее такую шумиху. Когда я получил права... интернет-права... на эту выставку несколько месяцев назад, мы ожидали, что на сайт заглянет несколько сотен человек, полюбопытствовать, что это такое...  Потому что все, что представлено на выставке есть и на этом сайте, так что вы можете совершить по ней настоящее путешествие (страшным голосом): ДА ЕЩЕ И БЕСПЛАТНО! И там есть диалоги и аудио-сэмплы от самих художников, а я выступаю в роли кого-то, вроде гида, но мы не ожидали никакого нашествия, понимаете. Мне просто хотелось все это сделать доступным для других, потому что я действительно люблю искусство, и это здорово приобщать людей, дать им возможность посмотреть на все это...

– ...Познакомить их...

– Да-да, но главное, что к нам на сайт зашли сотни тысяч людей – просто невероятно. Так что он сделал большое дело, сказав, что выставка была ужасной. (Смеется.)

– Так что, в общем и целом, в конце концов вам это помогло?

– Выставке «Сенсация» это несомненно помогло. И эти художники несомненно хороши. То есть, я хочу сказать, что в этом шоу представлены некоторые самые лучшие и некоторые самые худшие работы, какие только существуют в Англии в настоящий момент. Так что посмотреть на них очень полезно, но они не все замечательны. Некоторые из них – настоящая чепуха (смеется)...

– Но вам надо посмотреть их все, чтобы понять, что чепуха, а что хорошо...

– Они все там представлены, и это всего лишь мое мнение. Возможно, для некоторых людей при том, как ОНИ на это смотрят, и что ИМ от этого нужно, цепляет как раз то, что я считаю чепухой. Понимаете, искусство сегодня... сама работа – всего только один его аспект. (Вдохновляясь): Работа никогда не закончена, пока зритель не сделает свой вклад. Произведение искусства всегда готово только наполовину, оно никогда не завершено до тех пор, пока не нашло себе зрителя. И после этого оно становится комбинацией из самой работы и зрительской интерпретации. Именно эта серая область посередине – и есть то самое, то в чем весь смысл искусства. (Остывая): ... Я думаю. (Улыбается.)

– Окей, теперь телефонный вопрос. От Дэниэла или Даниэль. Алло? Как дела?

(Дэвид изображает, как подносит к уху трубку.)

– Алло, привет, дела ок. Дэвид, я должна сказать – это такая честь с Вами разговаривать. (Дэвид изображает, как его отбросило от трубки.) Я просто не могу... Это просто замечательно...

Дэвид (смеется и делает V-знак, слегка придурковатым голосом): Эй, круто!
(Ищет камеру, чтобы смотреть прямо в экран.) Хэлло! Ты смотришь в телевизор?

– Да, я смотрю на Вас.

– ДБ (глядя прямо в камеру и махая рукой) Привет!

– Привет! (На другом конце трубки раздаются сдавленные хрюканья, все ржут, включая Дэвида. Девушка, после невнятного бубнения: ) Окей, что вы чувствуете, будучи такой влиятельной фигурой – так повлияв на молодых людей в смысле самовыражения, искусства, моды...

ДБ (с легким разочарованием) – А, на ЭТО... Знаешь, когда мне было лет 18 – 19, у меня тоже была целая колода героев. Не думаю, что я когда-либо... Я думаю, все в какой-то степени оказывают влияние. Что на самом деле происходит, так это, когда ты смотришь на кого-то  и видишь то, что в твоей собственной голове существовало только как зародыш, а этот человек уже развил это или же прошел уже долгий путь в том, что тебе самому хотелось бы делать, и ты думаешь: «Да! Вот этот человек делает как раз то, что мне бы самому хотелось делать, вот что я мог бы делать сам.» Так что, ТАКОГО рода влияние – если я его когда-либо оказывал, то тогда я им горжусь. Это действительно хорошо. Потому что позднее в жизни остается сожаление, если ты не рискнул осуществить свои идеи [if you hadn’t been adventurous with your ideas] и даже не попытался сделать чего-то из того, что тебе действительно хотелось сделать, и ты оглядываешься назад и говоришь: «Проклятье! Если бы я только попытался, все могло бы быть по-другому. Или я бы по крайней мере точно знал, могу я это сделать или нет.» И люди, которые были моими героями [people I looked up to], когда я был еще мальчишкой – люди, вроде Уильяма Берроуза или Литтл Ричарда или Джона Леннона – они сделали это, они рискнули. И я думал: пусть я буду выглядеть дураком, но я тоже попытаюсь... Так что, да, мы, старички, у нас действительно было кое-какое влияние (смеется).

Даниель: Я просто идентифицировала себя с вами, и тогда чувствовала, что я горжусь собой, горжусь тем, кто я есть. Ваш пример просто сделал из меня то, чем я являюсь... 

(ДБ начинает щипать ногти и хихикать.)

... вы дали мне чувство уверенности, чувство, что можно не испытывать стыда от того, кто ты на самом деле, и выражать себя, и я просто не могу надышаться жизнью.

ДБ: Я тоже горжусь тем, кто ты есть! (Ржет и посылает ей в экран поцелуй. Всеобщее веселье.)

Ведущая 1: Спасибо вам за это. Кажется, Даниэль была очень взволнована.

ДБ: Я тоже. (Смеется.)

Ведущая 1: ... Думаю его можно назвать турецким богом любви.

ДБ (показывая в камеру фото Махыра): «Ай лайк секс, ай лайк секс. Ай вонт ту мит гёль. Ай хэв хоум энд э карр. Ай инвитат ю.» Великолепно, замечательно! (Обращаясь к фотографии): Храни тебя Боже!

Ведущая 1 : Боже, храни Махыра! Его сайт все еще открыт?

ДБ: Думаю, он уже... У него там был помещен номер его мобильника (хохочет). Который на самой деле оказался мобильником его друга, потому что у самого у него не было телефона. И вот все начали... Короче, этот парень, его друг сказал (с турецким акцентом): «Плиз донт колинг [sic] май фон. Ай лайк секс ту, бат ай эм мэрриед...» Короче, все накрылось.

Ведущая 1: Господи, как смешно... И что, это последняя глава в истории Махыра?

ДБ: Думаю... Интересная вещь: в 60-х у нас были гуру... (хихикает)... вот кто был иконами времени – философские и религиозные лидеры, понимаете, – Махариши, и все такое. Но в 90-х теперь у нас есть звезды интернета. Это просто круто. Какой-нибудь несчастный бедняга из Турции...

– Но в этом есть свой потенциал...

– Да, именно эта хаотичная демократия – как раз то, что до сих пор восхищает в интернете. Никто никогда не в силах будет его монополизировать, им всегда будут пользоваться ковбои, первопроходцы и люди вне закона. Что замечательно.

– Вы так считаете?.. Потому что ведь нечто в этом роде всегда говорят о любой форме бунтарства – о рок-н-ролле и т.д....

– Да, скоро у нас будет брод-бэнд и прочие придумки – всегда это «а что, если?...» – и нет возможности контролировать людей, выставляющих свои сайты и выкладывающих там информацию. Вот в чем прелесть.

– Это верно, ведь невозможно задержать развитие...

– Да-да, в смысле распространения это просто замечательно.