In English - bowiewonderworld.com
Перевод - holloweenjack & nightspell  
 

Никто больше не делает пластинки. Все делают видеоклипы. У Дэвида Боуи есть новая пластинка, но, что более важно, новый видеоклип. Если кто и может приспособить 3-минутный сингл для телеэкрана, то это Боуи. Его клип "Blue Jean" – это короткометражный фильм, некий сюжет, сопровождающий песню. В нём Боуи потакает своей склонности к смене образов, изображая одновременно звезду Screamin' Lord Byron’а и простофилю Вика [Vic]. Чтобы узнать, что из этого получилось, мы понаблюдали Боуи за работой. 

Гороскоп Дэвида Боуи, Daily Mirror  9 августа, 1984.    
КОЗЕРОГ (21 декабря – 19 января):   Самое время проявить уверенность в себе. Убедитесь, что вас заметят в нужное время в нужном месте. Сейчас для вас представляют интерес религия, философия и оккультизм.
 

«Мы тут пытаемся вернуть звуковое кино», – провозглашает Боуи с самоиронией. Его мертвенная маска напоминает белолицых клоунов и демонов Комедии дель Арте и гротескный грим раннего кинематографа: крайняя бледность, чтобы создать впечатление сильного, но явно нездорового свечения сквозь дым и тени. Его приятная, хотя коварная улыбка совсем не вяжется с этим ужасным обрамлением. Тёмные рыжеватые волосы идеально уложены, но покрыты полосами геля, выглядящего так, будто больная астмой собака кашлянула ему на голову. 

10:30 утра, танцевальный зал на пятом этаже в Западном Лондоне. Боуи в гриме чуть дольше двух часов. Снаружи, на улице Kensington High скоро станет так жарко, что она начнет плавиться. Если вы пройдёте по улице достаточно далеко на запад, то окажетесь у “Хаммерсмита”, вообще же High Street служит связующим звеном между хорошо обеспеченной богемной тусовкой из Holland Park и аристократией, обитающей в Knightsbridge. В начале 70-х дизайнер и антрепренер Barbara Hulanicki купила разваливающийся магазин Derry & Toms и превратила его в самое что ни на есть шикарное заведение в округе, потрясающее преображение для местечка, которое начиналось как небольшой бутик под названием Biba’s. Танцзал наверху стал исключительно шикарным местом, гостеприимным для всего, от китча в стиле 20-х The Pasadena Roof Orchestra до высшей степени нахальства The New York Dolls. То был незабываемый вечер… пальмы в кадках, скорее всего, так и не оправились. Как и персонал службы безопасности, который был вынужден вмешаться, чтобы предотвратить попытку двоих Доллз совершить мелкую магазинную кражу – выбранные ими вещи были, к тому же, женскими! Да, жизнь в 70-х была гораздо проще.

Сейчас танцзал используется преимущественно для конференций и банкетов, но сегодня в The Rainbow Room настоящее веселье – событие, достойное его былой славы. Старая сцена в дальнем углу помещения была основательно переделана в моднейший голливудский арабский ночной клуб, со всеми медниками, коврами, подушками и кальянами. Дэвид Боуи приступает ко второму дню съёмок нового видео, сопровождающего (как это обычно делается) выпуск нового сингла "Blue Jean", режиссирует Джулиен Темпл, которого окончательно признали своим в этом деле после его фильма о Sex Pistols и работы над клипами ABC, the Kinks и the Rolling Stones.

Танцпол окружён столами. На свободной площадке Темпл выстраивает свою команду, бегая между камерой и монитором, совещается с хореографом Дэвидом Тогури [David Toguri] и затем направляется за кулисы консультировать Боуи.

Филис Коэн добавляет последние штрихи к боуиевскому гриму. Образцом ей служит яркая афиша, изображающая Боуи: надменно застывшее лицо, пересечённое чёрно-белой маской смерти, которую она только что воссоздала на настоящем лице. Афиша оповещает о выступлении Screamin' Lord Byron’а (The Byronic Man) в The Bosphorus Club.

 «Это будет похоже на короткометражку в стиле 50-х, – объясняет Боуи. – Песня явно отходит на второй план по сравнению с сюжетом и персонажами. Там достаточно много диалогов, и в разных местах неожиданно слышатся отрывки песни. Это о парне и девушке, и рок-звезде. Рок-звезда получает девушку», – добавляет он с ухмылкой.

Довольно предсказуемая история, разве нет?

«Смотря как рассказать! Просто подождите и увидите».

«Думаю, мы вам можем пообещать, – добавляет он, –  долгий скучный день с отдельными интересными моментами».

Дэвид Тогури со своей командой из десяти танцоров проводит последнюю репетицию. Шесть мужчин в мешковатых костюмах и четыре женщины в облегающих ярких платьях переступают и кружатся у помоста, выстроенного перед сценой. Подозрительно знакомая фигура в голубой рубашке и кремовых брюках тихо сидит за одним из столиков. Худой, с заострёнными чертами лица и рыжеватыми волосами молодой человек, которого с другого конца зала можно легко принять за Дэвида Боуи.

На самом деле это Иен Эллис, студент-инженер и зарегистрированный двойник Дэвида Боуи в модельном агентстве “Двойники” ['Lookalikes'], на которое он вышел, потому что ему постоянно говорили, как он похож на Боуи. Он полон желания играть от своего имени, но здесь для него нашлась работа: так Боуи сможет сыграть две роли в клипе. «Всё же, – говорит Иен, – это лучше, чем быть похожим на Кристофера Ли».

Пока танцоры продолжают отрабатывать основные движения, новая песня "Blue Jean" льётся из динамиков, наполняя зал. Горячий рок-н-ролл с взрывным альт-саксофоном, вступающим, чтобы придать дополнительный заряд куплету, сразу навевает воспоминания о Марке Болане и the Rolling Stones (а также о наименее душераздирающих отрывках собственного альбома Боуи Diamond Dogs). Боуи появляется из своей гримёрки, чтобы послушать. Пришёл старый друг с копией старой школьной фотографии, вызвавшей поток воспоминаний о Bromley High School 1959-го года. С восторгом узнавая наполовину забытых учителей («О, боже, эх и сволочь был этот тип!») и приятелей («А этот обычно получал всех девчонок»), он указывает на своего учителя по искусству – отца Питера Фремптона, который сделал курс преподавания искусств настолько прогрессивным, что «это было всё равно что с 11 лет учиться в школе искусств».

Джулиен Темпл выглядит очень рассеянным и вечно взъерошенным: его рубашка высовывается из-за пояса брюк, и на нём самая причудливая пара обуви этого десятилетия. Сделанные на основе традиционной японской обуви, отделяющей большой палец от остальных, эти странные черные кожаные туфли придают его ногам странный, нечеловеческий двупалый вид, что весьма напоминает одного из персонажей марвеловских «Людей X». «Я никогда не ношу ничего другого, – говорит он. – Особенно, когда встречаюсь с голливудскими продюсерами». Темпл участвовал в создании раскадровок к "Blue Jean" на основе сюжета и набросков, сделанных Боуи, а затем они пригласили драматурга Терри Джонсона, чтобы довести до ума диалоги.

 «Боуи не только очень интересуется кино, но и много знает о нём, – говорит Темпл. – Он подал мне очень много идей, в этом он очень отличается от Стоунз, которые хотят, чтобы ты всё делал сам».

Трое музыкантов в чёрных парчовых жилетах и шароварах, подпоясанных кушаками, нанятые, чтобы имитировать игру под музыку, расстановились по сцене и взялись за свои подходящие по цвету чёрные Фендеры. Все они из разных групп (ударник Пол работает с Physique, басист Ричард сейчас лид-певец в Ian Flesh, а Дэрил, гитарист, играет в The Blondini Brothers) и получили эту работу в результате прослушивания, но после Боуи настолько впечатлили их музыкальные способности, что он с воодушевлением говорит о том, чтобы использовать их как свою настоящую группу сопровождения на благотворительном шоу, которое он планирует в неопределённом будущем. 

Весь процесс сильно затягивается, но, похоже, это никого не волнует. Сотня статистов, набранных в клубе the Wag Крисом Салливаном из Blue Rondo a la Turk, просачиваются из холла, где они ждали, и где им сказали оставить свои сумки. У Боуи всегда была сверхъестественная способность входить в помещения так незаметно, что часто кажется, будто он просто материализовался в тот момент, как вы оглядывались в его поисках. И вот он, словно джинн из бутылки, появляется рядом со сценой в костюме настоящего Аладдина: чёрные брюки, серебряно-серая туника и изобилие шарфов.

«И почему мне это не пришло в голову в 74-м?» – говорит он, бесстрастно показывая на свой наряд.

Первая часть представления – это хитроумный эпизод, в котором Боуи  должен размотать ленту, закрепленную у него на голове в виде тюрбана. Один из концов ленты привязан к грифу гитаны Ричарда. Ход, который придумали Боуи и Тогури, предполагает, что Боуи размотает тюрбан, пробежит пару шагов вперед и бросит ленту в глубину сцены. С первого раза, однако, проделать все правильно не удается. Первый дубль не удался, когда лента отказалась вовремя открепиться от баса, второй – когда она не долетела достаточно далеко, а третий – когда конец одного из шарфов Боуи закрыл ему лицо.

Боуи исполняет "Blue Jean" в роли Screamin' Lord Byron’а – приём, позволяющий ему вернуться к экстравагантным ролям, которым он предавался двенадцать лет назад, но на этот раз он очень ловко высмеивает свой прежний подход. Когда он уверенно следует хореографии Тогури, его движения плавны и решительны. Хореограф одобрительно наблюдает. Сегодня открытие его шоу, но он не беспокоится по поводу нарастающего опоздания. «Я пропускал премьеры и раньше», – пожимает он плечами.

«Боуи движется, как волна, – говорит он. – Его движения весомы и значимы. И каждое движение он делает своим. Я не могу заставить его двигаться, как я, но я могу показать ему движения, которые он сделает своими. Его концентрация необычайна».

Заключительная часть клипа снимается раз за разом под разными углами: Боуи двигается по помосту, демонстрируя ослепительную серию кувырков, выпадов и бросков, хватает одну из танцовщиц и отталкивает на руки её партнёров. Танцоры и статисты под конец песни приближаются к сцене, щёлкая пальцами взамен аплодисментов.

Наконец Темпл объявляет, что доволен. Боуи исчезает, чтобы выбраться из своего костюма и смыть грим, сделанный Филис Коэн.

Приближается полночь, и действие перемещается за круглый столик, где сидит Боуи в своей другой ипостаси – Вик. Серьёзный зануда, заманивший на свидание девушку своей мечты (которую, как это ни странно, зовут Мечта, и которую играет Луиза Скотт) обещанием представить её Звезде.

Одетый в дымчато-голубой костюм, с кусочком пластыря, испачканного кровью, на носу, он протискивается сквозь ряды статистов к сцене, где находится ассистент режиссёра, одетый в брюки и туфли Screamin'а. Садясь на край помоста, он кричит артисту то, что каждому хочется слышать во время работы. «Мы за тем столиком в углу! – кричит он. – По-моему, у тебя великолепно получается – ты им нравишься!» Внезапно туфля Screamin'а с размаху опускается на руку Вика, и он отступает к столику, горько сжимая повреждённую конечность.

Снимают различные сценки: Вик командным жестом требует шампанского, а его приносят с противоположной стороны. Он в полном замешательстве, но затем переходит к стадии ухаживания.      
             
К 1:50 все, за исключением Боуи, проявляют признаки изнеможения. Воздух стал тяжёлым, и у всех кончились сигареты. Правая (и левая) рука Боуи – Коринн Шваб предусмотрела заначку Marlboro в своей сумке, а у Джулиена Темпла, кажется, была где-то пачка Rothmans. Иен Эллис, двойник, одет в несценический наряд Screamin'а: напудренный и надменный, как повеса королевских кровей в нелепом бархатном камзоле, он напоминает Адама Анта в неудачный день. В ожидании появления Великого Человека, Боуи болтает с отчаянно скучающей Луизой Скотт. 

«Должно быть, тяжело снимать весь этот грим, – с трудом бормочет он, пока клуб пустеет, а звезда всё не появляется. – Должно быть, требуется время… ну, время уже прошло». Вдруг Эллис с важным видом появляется в кадре и плавно приземляется на свободное кресло по другую сторону от Луизы. «Привет, приятель! Прости, меня за невежливость, … позволь представить тебе...» – его голос стихает, по мере того, как Эллис, игнорируя его, берёт Луизу за руку и пристально смотрит ей в глаза.

СНЯТО! Пора меняться местами: В последней съёмке на этот вечер Эллис станет несчастным Виком, а Боуи воплотится в Screamin'а ещё раз. Пиво кончилось так же, как и сигареты, но Боуи обходит всех, чтобы поделиться своими запасами, прежде чем опять исчезнуть в гримёрке для ещё одного раунда макияжа и переодевания.

«Эта актерская работа – утомительная штука, правда?» – провозглашает он. Он описывает песню из грядущего альбома Tonight, которая рассказывает о “проблеме принятия чужой религии” и называется "Loving The Alien". Песня также имеет отношение к определённым аспектам библейской истории и упоминает о конфликте тамплиеров с сарацинами, и о том как по политическим причинам скрывались некоторые обстоятельства, связанные со смертью Иисуса.  Он упомянул книгу "The Jesus Scrolls", я порекомендовал "The Holy Blood And The Holy Grail". «Мартин Скорцезе и Пол Шрейдер уже какое-то время пытаются сделать фильм на эту тему – "The Last Testament". У них есть Харви Кейтель на роль Понтия Пилата, и, кажется, на каком-то этапе предполагалось, что Де Ниро будет играть Иисуса, но сейчас вроде они собираются взять кого-то неизвестного. Довольно странно, что в Америке они не могут собрать на это ни цента…»  

Чтобы изображать телохранителей Screamin'а, была собрана бригада весьма крупных мужчин довольно устрашающего вида. В голубых рубашках, синих брюках, шлемах мотоциклистов и с пистолетами в кобурах, они выглядят как американские полицейские после приватизации полиции. Перед Эллисом, одетым в голубой костюм и с приклеенным лейкопластырем Вика – Боуи, весь в бархате, пряжках, бантах и с мушкой, в сопровождении телохранителей спускается со сцены и следует к столику, игнорируя Вика и уходя с Мечтой.

В десять минут пятого – всё. К концу 21-часоого рабочего дня, Боуи достаточно бодр, чтобы ещё остаться и поболтать.

Гороскоп Дэвида Боуи, Daily Mirror  17 августа, 1984.     
КОЗЕРОГ (21 декабря – 19 января):  Отличный период для тех из вас, кто находится в огнях рампы.  Звезды благоприятствуют путешествиям. А также свадьбам и крестинам. Прислушайтесь к доброму совету.

Восемь дней спустя компания собралась вновь в The Wag Club на Wardour Street, месте, выбранном после того, как Shepperton (место, где работали The Who, и дом величайшего из ныне здравствующих британских романистов) был отклонён. Бывший the Whisky A Go Go, ныне the Wag украшен африканскими фресками, табуретками продолговатой формы и кабинками, задрапированными выцветшим синим плюшем. За сценой – большое обзорное окно, закрытое розовыми и голубыми просвечивающими рейками и открывающее большой панорамный вид на Gerrard Street, лондонский Чайна-таун. 

Рельсы для камеры проложены вокруг сцены, и ударная установка стоит на месте. Цель сегодняшней съёмки – записать простое непринуждённое исполнение "Blue Jean" в виде клипа для MTV – знаменитых покровителей и защитников чёрной музыки в Америке.

Они пригласили Боуи принять участие в церемонии награждения, но, поскольку приезд в Нью-Йорк прямо сейчас неосуществим и даже нежелателен, он посылает видео-признание в любви, которое представит его в Radio City Music Hall. Все заинтересованные лица уверены, что этот клип (гораздо более традиционный номер, чем язвительная пьеска, снятая на прошлой неделе) вещь исключительно одноразового применения, несмотря на тот факт, что оно гораздо более подходит для заурядного теле-поп-шоу.

Темпл, как всегда погружённый в себя, одет в мятую белую рубашку, чёрные кожаные штаны и мокасины. «Боуи становится всё лучше и лучше как актёр, – говорит он. – А еще этот парень очень чётко представляет, чего он хочет. На самом деле, это просто удивительно. Я бы как-нибудь хотел сделать с ним полнометражный фильм. Кстати, я никогда ещё не видел, чтобы съёмочная группа была настолько увлечена артистом. Это невероятно, что в музыкальной сфере есть кто-то, кто понимает кино так, как Боуи, ведь кино и музыка не всегда пересекаются. Энергия разная, из-за многих часов, что ты вынужден проводить в ожидании [съёмки]»

«А ещё он очень внимателен к проблемам, которые могут возникнуть у съёмочной группы с освещением, или из-за многочасовой работы. Он очень заботлив, это… необычно. Когда я был моложе, Боуи значил для меня очень много, и он продолжает меняться, двигаясь в интересных направлениях, куда другие не заходят. Я думаю, он немного переборщил с этим в своё время, но он всегда брал идеи прямо с улицы и имел положение, при котором мог выпустить их в мир, раньше, может быть, тех, кто инспирировал эти идеи. Это очень, очень сложно – оставаться впереди в такой игре. Я думаю, в этом смысле он уникален, и я всегда уважал это».

Ровно в 1:30 Мерседес Боуи останавливается у the Wag. Он проскакивает сквозь толпу и направляется наверх: немедленно потребовалась абсолютная тишина, чтобы перезаписать один из диалогов съёмки предыдущей недели. Когда все заканчивается, статисты потихоньку отмирают и осторожно распределяются вокруг сцены. На сцену поднимают табурет, и Боуи появился рядом с ним в броском пиджаке с чёрно-белым узором из “Культурного шока”, сжимая акустическую гитару Ovation. Звукооператоры Темпла включили запись, и Боуи, по ходу песни, избавляется от гитары, пиджака и ботинок к середине дубля. Во второй раз он начинает номер, сидя на табурете («Я чувствую себя, как Сеговия», – улыбнулся он), прежде чем передать гитару девушке, сидящей на сцене, сбрасывает пиджак и пытается изобразить несколько элвисовских движений. В ансамбль также входит саксофонист, угрожающе взмахивающий одним из тех кремовых пластиковых саксофонов, на которых обычно играл Ornette Coleman, издаваемые им звуки решительно не попадают в мелодию, но он смотрится на своём месте, а сейчас это главное.

Уже третий дубль, Темпл, сжимающий банку лёгкого пива, молча и пристально смотрит в монитор, а Боуи, вставая, опрокидывает табурет – каждый раз он придумывает что-то новое. Под конец он, присев на корочки, зажимает коленями девушку (в матросской фуражке вроде той, что он сам надевал на туре 'Stage' в 1978-м) и раскачивает её в такт песне. Девушка совершенно потрясена.

Между дублями Боуи либо болтает со статистами и саксофонистом, либо сидит на табурете, бренча на Ovation, импровизируя мотивы фламенко, несколько модальных риффов и даже рассеянно наигрывает кусочек "Space Oddity". Туповатый статист подходит, рьяно объясняя, что это видео переснимается потому, что оригинальное было “слишком непристойно для BBC”. Мы заворожено слушаем его откровения.

«ОК, давайте сделаем это, ПОЖАЛУЙСТА», – кричит Темпл, и все начинают вновь. Боуи сбрасывает свой пиджак, изображая бой быков, и заканчивает песню в прекрасной позе Элвиса. Пока статисты ему аплодируют, он кланяется и аплодирует им. В пять минут пятого делается перерыв, чтобы по-другому положить рельсы для камеры. Боуи и Темпл устраивают совещание, чтобы решить, что сказать во вступительном слове к песне. Темпл предлагает: «Мои дорогие сограждане, мы только что объявили Америку вне закона». Боуи обещает, что поднимется наверх и сам напишет несколько строк.

Шоу MTV пройдёт в нью-йоркском Radio City Music Hall, у Боуи остались смешанные воспоминания об этом месте: там он играл свой первый большой концерт в Нью-Йорке в 1973-м, и под конец сета упал в обморок прямо на сцене. «Всё случилось из-за нервов, – вспоминает он. – Я был в полном ужасе. А ещё у меня был макияж, который сделал Pierre Laroche  (не Guy Laroche, а Pierre Laroche), он нанёс блёстки, он впервые использовал со мной блеск, и все это потекло мне в глаза. Так что шоу я провел почти что вслепую».

The Wag тоже вызывает в нём некоторые воспоминания, особенно, когда он обнаружил, что это прежний Whisky A Go Go. «Боже мой… да, я часто заходил сюда. Они тогда играли музыку по большей части в стиле Джеймса Брауна. Я много помню о тех временах… – он показывает в окно. – Квартира Пита Тауншенда была прямо вон там» 

Рельсы уже уложены в прямую линию от сцены к бару. Кондиционирование пришлось отключить, поскольку от этого на осветительных приборах скапливался конденсат, и влажность опасно возросла. Наш приятель статист, тот самый, который в курсе всех закулисных дел, пошатываясь и восклицая «Вау!», направляется к Боуи и жмёт ему руку. Тот в свою очередь отвечает тёплым дружелюбием, смешанным с вежливым удивлением. Он спрашивает Боуи, всех ли статистов будет видно. Боуи заверяет его в этом, глядя в глаза, и замечает: «У него глаза Тауншенда!» Это не совсем верно. У нашего приятеля глаза может и воспалённые, но не голубые.
«У этого парня саксофон очень похож на тот, что был у меня, – вспоминает он. – Они назывались Grafton. Их делали в компании на Grafton Street. Больше они не делают саксофоны, – он строит гримасу. – Они делают бомбы». Он извиняется, поскольку ему надо идти сочинять вступительное слово.

Модный аксессуар сегодняшнего дня – экземпляр “Век Разума” Жан-Поля Сартра, обёрнутый в чёрную обложку.

К 5:10 он сочинил волшебные слова, и микрофон включён, чтобы он смог их произнести. «Добрый вечер! Это Дэвид Боуи и его группа “Чужие” [The Aliens] передают вам большой привет своим полуденным концертом из изысканного Сохо… и наш первый номер называется 'Blue Jean'».

Он пробует снова: «You weady to wock and woll?  Это Дэвид Боуи, его группа “Чужие” и несколько симпатичных людей, все еще держащихся на ногах после нашего полуденного концерта...»

К 5:25 у него получается идеально: «…и те немногие, кто к полудню еще держится на ногах. Это для всех наших друзей в Американской Империи, и мы хотим начать с одной из наших полуденных песен...»

Все получается отлично. «А сейчас мы бы хотели исполнить для вас, – говорит Боуи в ответ на выкрики с требованием продолжения, – финальный рефрен!» Даже наш красноглазый статист теперь танцует, и Боуи с Темплом решают наложить живой бэк-вокал и аплодисменты зрителей на существующий трек. Всё помещение охватывает потрясающая до глубины души эйфория.

"WOOOOOOHHHHHH," – поют все, – "THE WHOLE HUUUUUUMAN RACE!"

Я бы не пропустил это ни за что на свете.

«Мне было очень весело работать над этим с Джулиеном, – замечает Боуи два дня спустя. – Не могу дождаться, когда увижу это. Если получится так, как я думаю… нет ничего особенно революционного в смысле сюжета, это довольно легкомысленный, комедийный материал, очень доступный… и остроумный. Я надеюсь, главным образом, это послужит демистификации образа рок-зведы. Я изобразил очень аффектированный тип рок-звезды, такой двуполый персонаж, что забавно. Всегда хочется сделать что-нибудь в этом роде».

Так ты сжигаешь старые мосты.

«О, да! Ещё как! Если всё получится, как киноматериал, то это придаст мне большую смелость снять свое собственное кино, но мне требуется что-то вроде этого, чтобы перешагнуть трёхминутную границу и… добавить слова».

«Думаю, меня воспринимают, как существо довольно чванливое… но больше этого не будет! Не после того, как все увидят это!»

Они станут кричать, верните зазнайку!

«Ну, мы узнаем, насколько неостроумным комиком они меня считают»